Часто как украинские, так и иностранные эксперты настойчиво связывают конфликт в Сирии с конкурирующими геоэкономическими интересами США-ЕС и России, что, в свою очередь, влияет на события на Востоке нашей страны. Насколько оправданы такие утверждения? И если да, то какие стратегии и цели реализуют США и РФ в регионе? Каковы индикаторы для Украины?

Олександр Шаян, кандидат політологічних наук

В качестве стартовой точки анализа принимаем предпосылку, что помимо США-ЕС и РФ, свои интересы в регионе преследует и Китай.

Энерго игра РФ и инициативы ЕС

На сегодняшний день 24% общего объема импортируемых ЕС энергоносителей составляет природный газ, треть которого используется для генерирования электроэнергии. Более трети потребляемого в ЕС трубопроводного газа поставляется РАО «Газпром», что делает Россию ключевым игроком европейского энергетического рынка.

Для дальнейшего удерживания своего доминантного статуса на газовых рынках Центральной и Восточной Европы, РФ построила «Северный поток» (ключевой потребитель Германия), подписала соглашение с Туркменистаном о реконструкции «Прикаспийского газопровода» и продолжает предпринимать шаги для того, чтобы стать монопольным поставщиком в ЕС газа из Сирии и Ирана.

В свою очередь для США-ЕС, энергетические кризисы 2006, 2009 годов, а также события в Украине 2014 года, когда цена на газ для Украины возросла более чем на 40%, стали четким индикатором того, что склонная вести «игру с нулевой суммой» РФ, в случае реализации данных проектов, будет продолжать использовать такую зависимость для оказания давления на процессы принятия решений в странах Альянса.

Для минимизации такого вида рисков, США-ЕС, как партнеры по НАТО, в рамках инициативы «Energy Security and Solidarity Action Plan» наряду с уже строящимся маршрутом TANAP+TAP (Азербаджан-Турция-Италия) намерены направить на рынки ЕС газ из недавно открытых в Левантийском бассейне (Израиль) месторождений «Тамар» и «Левиафан», а также по трубопроводу «Восток-Запад» из Туркменистана (м-е «Южный Мелен-Осман»).

В результате, ЕС получил бы альтернативные российским поставки газа, а союзник США по НАТО – Турция, которая для обеспечения своего внутреннего потребления получает газ из Ирана и РФ, замкнув на себе данные маршруты, стала бы мощным энергетическим портом уравновешивающим влияние РФ.

Конкуренция в Персидском Заливе

В тоже время, не смотря на данные инициативы, аналитики США-ЕС открыто признают тот факт, что полностью снизить зависимость ЕС от утвердительной «энергетической дипломатии» РФ можно лишь в случае получения доступа TANAP+TAP к месторождениям Персидского Залива в обход РФ.

В 2009 году для реализации этой цели США-ЕС при поддержке Катара, крупнейшего в мире экспортера сжиженного природного газа и делящего вместе с Ираном (союзник РФ) месторождение «Южный парс», предложили запустить газопровод, который бы пролегал по территории Саудовской Аравии (союзник США), Иордании и в обход Ирака достигал Сирии, где возле города Хомс ( 90 км на Запад от места базирования ВМБ РФ в п.Тартус) разделялся на три ветки: в Латакию, Триполи в северном Ливане и достигал Турции.

Завершение данного проекта позволило бы США-ЕС не только существенно снизить зависимость Турции от поставок газа из Ирана, но и минимизировать монополию «Газпрома» в ЦВЕ. В более широком контексте такой разворот событий в регионе означал бы снижение влияния оси РФ-Сирия-Иран.

Действия РФ

Избегая данного сценария, «Газпром», заключив в 2007 г. с Туркменистаном соглашение на реконструкцию «Прикаспийского трубопровода» существенно ограничил потенциальные объемы газа, которые могли бы поставляться из Центральной Азии на европейские рынки без ее участия.

Следующим шагом на этом направлении стало сделанное в июле 2011 г. не без поддержки РФ заявление Ирана о намерении построить газопровод Иран-Ирак-Сирия (проектная мощность 40 млрд.куб.м. в год.), который бы связал месторождение «Южный Парс» по территории Ирака с практически полостью принадлежащим «Газпрому» сирийским месторождением Квара близ г. Хомс.

В рамках данного проекта планируется также продление и «Арабского трубопровода» (транспортирует газ из Египта в Иорданию, Сирию, Ливан) из сирийского Алеппо к турецкому городу Килис с дальнейшим подключением к маршрутам доставляющих газ на рынки ЕС. Утверждалось, что маршрут Иран-Ирак-Сирия начнет свою работу в период между 2014-16 годами.

Если этот сценарий будет реализован, крупным энергетическим портом становится Сирия, а не Турция. Иран же получает возможность экспортировать газ, даже если Ормузский пролив будет перекрыт. А Россия, будучи крупным бенефициаром проекта, значительно усиливает свою доминирующую позицию на рынках Центральной и Восточной Европы.

Снижение роли Турции, уже получившей доступ к месторождениям Азербайджана и Туркменистана, и после завершения TANAP планирующей стать энергетическим портом для доставки в ЕС газа не-российского происхождения, ставит под сомнение задекларированные США-ЕС в «Energy Security and Solidarity Action Plan» цели.

Тот факт, что экспорт сирийского и иранского газа может состояться через порт Тартус (место дислокации ВМБ РФ) также неприемлем для США, которые, для полной реализации своих транс-атлантических инициатив бы хотели видеть Сирию в сфере своего влияния.

«Новый шелковый путь» Китая

В тоже время, наряду с РФ в энергетическом секторе Сирии заинтересован и Китай. На сегодняшний день большинство энергоносителей доставляется в Китай по морю, что расценивается правительством КНР как стратегическая уязвимость, которую могут использовать их главный геополитический оппонент -- США. Поэтому, желая избежать «малаккской дилеммы» и рисков связанных с перекрытием пролива Хормуз, КНР в рамках стратегии «Новый шелковый путь» развивает наземные маршруты доставки газа из ЦА и Ирана.

В 2008 г. КНР запустил трубопровод Туркменистан-Китай, который связал Туркменистан, Узбекистан и Казахстан с китайской провинцией Синдзян. Продолжая эту стратегию, Бюро по развитию трубопроводных магистралей Китая (China Petroleum Pipeline Bureau) намерено в ближайшее время выдать Пакистану кредит в размере 2 млрд. долл. на строительство его секции (около 500 км) трубопровода Иран-Пакистан. На сегодняшний день Иран уже закончил строительство своего участка длиной около 600 км.

Планируется, что после завершения проекта в 2017 году газ из месторождения «Южный Парс» будет поступать в южный Балучистан (пакистано-иранская граница). Далее трубопровод будет соединяться с расположенным в устье Залива Оман (рядом с Ираном) пакистанским портом Гвадар, который в 2007 г. с китайским участием стал приспособлен для принятия океанских судов.

Вместе с этой инициативой КНР поддерживает и маршрут Иран-Ирак-Сирия, который в наиболее общих чертах был представлен как маршрут для экспорта иранского газа к берегам Восточного Средиземноморья. В тоже время по мнению некоторых аналитиков, этот маршрут при определенных условиях может начать работать и в реверсивном режиме. Построенные Ираном в 2007 году терминалы в порте Томбак не исключают этой возможности.

Выводы для Украины:

В сумме трубопроводы Иран-Ирак-Сирия и Иран-Пакистан являются фрагментами единой стратегии – РФ сохраняет свои господствующие позиции на энергетических рынках Европы, Китай же получает возможность увеличения сухопутных поставок газа. В долгосрочной перспективе это делает КНР наряду с РФ крайне заинтересованными в сохранении существующих не-американских режимов в Персидском Заливе.

В тоже время для США стремящейся построить маршрут из Саудовской Аравии и Катара данный разворот событий означает потерю ее влияния в значительной части данного региона и неспособность предложить ЕС альтернативные российским сухопутные маршруты доставки газа, что противоречит задекларированным США-ЕС в «Energy Security and Solidarity Action Plan» целям.

Таким образом, складывающаяся практически патовая ситуация в регионе, дает основания предполагать, что США с большой долей вероятности, будут и далее предпринимать все усилия (включая создание очагов нестабильности) для того, чтобы не допустить появления в Персидском Заливе новых контролируемых РФ маршрутов, что, свою очередь -- учитывая склонность РФ вести «игру с нулевой суммой» -- будет отражаться на событиях на Востоке Украины.